Точка кипения - Страница 49

– Брось пистолет!

Комбат не сомневался, что еще минуту назад егерь был впереди. Как же он сумел зайти с тыла в считанные секунды? Неужели у него есть сообщник? И тут же ругнулся с досады. Как он мог забыть, что находится в заказнике! Просто они спугнули какого-то зверя, тот, убегая, задел ветку, тем самым введя в заблуждение Комбата. Егерь заметил его рывок, и вот результат.

Комбат уронил на землю пистолет и медленно повернулся. Он увидел человека, державшего в руках охотничью двустволку.

"Все-таки у него есть сообщник, по стаду вели огонь из многозарядной винтовки. Эта заряжается со стволов, он не мог так быстро стрелять. Да и расстояние такое, что без оптики никак”.

Егерь был чисто выбрит, и это еще больше усилило подозрения Комбата. Сидя один в лесу, он бы зарос, как леший. Нет, тут орудует шайка негодяев. Жаль, люди этого не знают. Надо попробовать уйти, пока он один. Сейчас я познакомлю его с “маятником”.

Но егерь, словно почуяв опасность, злобно рявкнул:

– Быстро на землю, мерзавец! В глазах его пылали огоньки ярости, палец лежал на курке. Стоило дернуться, и картечь разворотила бы живот, обрекая Комбата на мучительную смерть. Рублев медленно, без резких движений выполнил команду.

– Руки за спину и только дернись… – в затылок уткнулось холодное железо.

Руки были связаны быстро и надежно – словно их сковали наручниками. Егерь ухватил Комбата за шиворот и грубо поднял на ноги, осторожно, двумя пальцами за ствол взял пистолет.

– Значит, ружьишко бросил, чтобы было сподручнее убегать, а пистолет оставил. Из него ты Егоркина убил или тот выбросил? Ладно, потом разберусь. А сейчас давай, шевели ногами.

Он грубо толкнул Комбата в спину. У Рублева голова пошла кругом от обилия вопросов, на которые он не знал ответов. Почему егерь думает, что Комбат бросил ружье? Какое убийство приписывает ему Чащин? За кого вообще его принимает? Впрочем, слова егеря наглядно свидетельствовали о его сумасшествии. Куда актуальнее для Рублева звучали три других вопроса: куда его ведут, что с ним будет и где сообщник Чащина?

Ситуация окончательно запуталась. Еще недавно все казалось легко объяснимым: потеряв сына, егерь тронулся и стал убивать – сначала начальство, а потом любого человека, который оказывался у него на мушке. Теперь выходило, что организатором чудовищных преступлений и исполнителем как минимум последнего убийства был кто-то другой, наверняка человек, близкий егерю. Возможно, именно он подтолкнул колеблющегося Чащина к убийству Ремезова, а затем…

Стоп, стоп. Комбат почувствовал, что разгадка близка. В районе хватало людей, желавших смерти Олега. Взять, к примеру, бывшего председателя колхоза. Они застрелили его, а остальные убийства были чем-то вроде дымовой завесы, позволявшие свалить все преступления на ненормального егеря. Но почему тогда Чащин оказался рядом с убегающим киллером и спас его от преследования? Может, они все-таки сообщники? Чтобы проверить свою догадку, Комбат повернулся к егерю:

– Хорошо выглядишь. Наверное, есть кому за тобой присматривать.

Удар попал точно в цель, однако рикошетом вернулся к Рублеву. Егерь остановил его и, развернув, больно ткнул прикладом ружья под ребра:

– Откуда ты знаешь, мерзавец, говори! Ну что молчишь, тварь, надеешься на своего дружка?

Комбат скрипнул зубами от боли, зато окончательно убедился в верности своей догадки. А слова егеря насчет загадочного дружка Рублева, казалось, ставили окончательный диагноз – ненормален.

Чащин снова грубо толкнул Комбата. Они пошли, ускоряя шаг и временами переходя на медленный бег.

– Куда мы несемся? – тяжело дыша, будто из последних сил, спросил Комбат.

– Увидишь, – зло ответил егерь. – Ты же стрельбу затеял; наверное; опять кого-то подстрелил. Люди искать начнут, а я не хочу им попадаться. Вот ты – другое дело. Скоро отведут тебя в деревню, там за все ответишь. Я взял грех на душу, зарезал Лексеича, так ведь за дело, а почему вы людей, как куропаток, стреляете? Ты за что, гад, Олежку убил?

Тут егерь не выдержал и в ярости ударил Комбата. Рублев даже не заметил боли. Он вдруг ясно понял, что Чащин совершенно нормальный и сильно потрясен смертью людей. Комбата егерь считает преступником, имея на то какие-то основания. Рублев мог попытаться доказать свою невиновность, но он решил отложить это до более подходящего момента, когда его слова будут не жалким оправданием, а подтверждением правоты.

* * *

Они остановились на маленькой полянке. В центре ее находился пень, служивший обеденным столом.

Среди ветвей двух стоявших рядом деревьев егерь соорудил шалаш, который можно было заметить лишь как следует приглядевшись. Из вырытой и замаскированной ямы он вытащил копченое мясо, пластиковую бутылку с напитком из ягод и буханку хлеба.

– Прямо не знаю, что с тобой делать. Всякий раз развязывать руки? Вон ты какой бугай здоровый; если улучишь момент, разве я с тобой справлюсь? Может, попостишься несколько дней или из моих рук ягод поклюешь? По совести за твои дела тебя надо сразу пристрелить! Но если я не выдам людям настоящего убийцу, все меня будут считать душегубом. Чего молчишь? Скажи, где винтовку бросил. Отпечатки с нее вытирал али нет? Ты что, язык проглотил?

Егерь плюнул с досады и стал тяжелым охотничьим кинжалом тонко нарезать мясо.

– Отлично заточен, – обретя дар речи, похвалил его Комбат и тут же ядовито добавил:

– Наверное, сталь паршивая, мягкая, как кусок дерьма, поэтому так хорошо и заточилась.

– Сам ты дерьмо, – обиделся егерь. – Я этим клинком с одного удара тебя насквозь проткну.