Точка кипения - Страница 54

Комбат с интересом рассматривал арбалет. Легкий, но очень прочный, с оптическим прицелом, в лесу он казался идеальным оружием. Рублеву загорелось тут же испытать точность и силу его боя. Он поставил на сук сосны опустевшую сигаретную коробку и отошел, насколько позволяло обступившее болото. Коротко пропела тетива. Стрела ударила в сосну, вырвав кусок коры, и отлетела в сторону.

– Да, с такой стрельбой будешь ходить голодным, – едко прокомментировал Чащин.

Комбат смолчал. Он умел обращаться с оружием и сразу определил причину своего промаха. Не отрегулирован оптический прицел. Рублев немного поколдовал над современной модификацией древнего оружия и выстрелил снова. Теперь стрела угодила в дерево рядом с пачкой. Егерь смолчал, не зная, был этот успех случаен или нет. Третья стрела попала точно в цель. Еще две, посланные следом, разорвали на части податливый картон.

– Молодец, – уважительно сказал егерь. – Я этой штуки даже не касался, а ты враз ее освоил.

– Жаль только, что он годится лишь для засады. А в открытом бою пока его перезарядишь, тебя из пистолета в дуршлаг превратят, – огорченно заметил Комбат.

– Зато мясом нас обеспечишь, – утешил его Чащин. – Конечно, засаду на душегубов мы устроить не сможем. Их, ядрен корень, еще найти надо.

Давай прикинем. Болота они знают плохо, значит, побоялись в них сунуться. А если бы сунулись, давно болотной жижей захлебнулись бы. Можем смело отбрасывать восточную часть заказника, долой двести квадратных километров. Остается четыреста. Насчет северной части я тоже здорово сомневаюсь, больно она удалена от мест злодеяний. К тому же на границе заказника речка, там всегда полно рыболовов.

– Волк не режет добычу около своего логова, наверняка и убийцы после очередной вылазки уходят подальше.

– А зачем? Все убийства валят на меня. Если их схватят, то в лучшем случае накажут как браконьеров. Чего им далеко уходить, понапрасну сбивать ноги, когда они вне подозрений.

Комбат сконфуженно замолчал. Надо же, его, опытного военного, хорошо изучившего самые коварные тактические уловки, как мальчишку, обучал уму-разуму простой егерь. У Рублева было лишь одно оправдание. Чащин давно размышлял над тактикой своих врагов, а Комбат только сегодня узнал об их существовании. Вскоре ему представилась возможность целиком реабилитироваться за свой промах.

– Скорее всего их надо искать в Медвежьем распаде. Там раньше медведи водились, отсюда и название, – пояснил Чашин Комбату. – Это самая густая часть верхнего леса, и оттуда всего четыре километра до деревни.

– А когда ты меня задержал, Петрович, я уходил в сторону этого самого распада? – спросил Комбат.

– Нет, однако. Но ты мог спугнуть душегуба, и он помчался куда глаза глядят.

– Ас чего ты решил, что они здесь живут? Вдруг убийцы приезжают сюда из города, а после дела сразу исчезают?

– Вот ядрена корень! Я об этом даже не подумал. Но если, Борис, ты прав, мы их в жизни не поймаем.

– Там видно будет, – уклончиво ответил Рублев. – Сперва отработаем твою схему.

Не желая изменять установившейся традиции, утро Комбат начал с разминки. Правда, от бега пришлось отказаться: Рублев, увы, не владел техникой передвижения по болоту. Разогрев свое тело, он начал подтягиваться на кривой, предательски сгибающейся ветви сосны.

– Ну, ты здоровый, как медведь! Только смотри, ежели ветка обломится, останемся без жилья.

– А мы разве собираемся обосноваться на этом комарином острове? – спросил Рублев, предпочитавший болотной сырости чистый лесной простор.

Чащин смолчал. Он развел костер и поставил кипятиться воду в котелке. На лице его то появлялась, то исчезала странная улыбка. Когда вода начала закипать, егерь выложил на старую газету пачку цейлонского чая.

– Ты, кажется, говорил, что чай – единственная вещь в мире, без которой тебе сложно обойтись, – обратился он к приседавшему на одной ноге Комбату. – Тогда иди заваривай, если это для тебя так важно.

У Рублева был принцип – без остановок проделывать все упражнения от начала до конца. Но сейчас он своему принципу изменил, засыпал в алюминиевую кружку заварку и залил кипятком.

– Сознайся, Петрович, у тебя где-то заныкана скатерть-самобранка, – говорил он, помешивая ароматный напиток.

Егерь смолчал, он бережно закрыл пачку с чаем, а в свою кружку насыпал смесь травы и ягод.

– Зря, Петрович, травка может и полезнее, но только хороший чай душу согревает.

– Ты с чаем и хлебом будь поэкономнее: пока живы душегубы, нам их больше не видать, – сказал егерь.

Комбат все понял. Несмотря на опасность быть разоблаченным односельчанами, кто-то снабжает Чащина продуктами и новостями. Видно, один из родственников, поверивших в невиновность егеря. Рублев оставил свои мысли при себе. Раз Чащин молчит, не стоит заводить разговор на эту тему.

Перекусив, егерь стал выносить на пригорок вещи. Их собралось изрядно, – кажется, он хотел надолго оставить болота.

– Есть у меня еще одна, третья точка, от нее ближе всего к Медвежьему распаду. Только ее надо как следует обустроить, раньше она использовалась только для коротких ночевок, а вишь как дело повернулось, ядрена корень.

– Обустроимся ближе к вечеру, а пока светло, надо искать следы убийц, – возразил Комбат.

Егерь согласился. Через несколько часов они оказались на новом, третьем месте. Оно было идеально укрыто от глаз врага, находясь между двух лиственниц, росших в густых зарослях ольхи. В тридцати метрах бил родник. Комбат припал к нему, жадно глотая ледяную воду. Он навьючил на себя большую часть поклажи и теперь заметно устал. Петрович тоже дышал глубоко и часто. Они улеглись в теньке и провалялись там около получаса.